Я завела себе мужчину

Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась.
Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они
существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь
эпизодически. Но вот однажды...

Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так
началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я
думала, он не приживется: они же капризные...
Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе, то
пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил
-- по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже,
интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в
эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что
мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем
у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул
дверью. Я перекрасила волосы.
Он открыл своим ключом.
-- Едва успел до закрытия аптеки. Вот, -- протянул тоненькую упаковку.
-- А разве ты была рыжей?..
Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не
пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в
телефонную трубку: <Вы не туда попали>, если кто-то произносил его имя.
Ко всему прочему моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел
ночью, тянул на себя одеяло -- одеяло падало на пол. Ни себе ни людям...
Он читал в туалете Маринину, а потом кричал в щель:
-- Бумагу!
-- Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и
ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по
звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную
лодку, робел перед моей мамой:
-- Светлана Алексеевна...
-- Светлана Александровна, -- в который раз хмурилась мама.
Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало
в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был
неотразим.
В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра
до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось
каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались
на них. Соседка Катя сказала, что <эти железяки> портят эстетический вид
гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в
кладовку. Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух
бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел
подходящую штангу в <Спорттоварах>.
-- Бицепс надо прокачивать... -- доверительно сообщил он мне.
Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я
могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему <А мой-то
вчера>:
а) до утра играл в компьютерные игры,
б) целый день пролежал под машиной,
в) съел недельный запас котлет,
г) разбил чашку и заменил перегоревшую лампочку,
д) опять курил в туалете,
е) сказал, что сериалы отупляют,
ж) весь вечер смотрел бокс,
з) спрятал мою телефонную книжку,
и) ...сволочь и кровопийца.
Короче говоря, совместное проживание с мужчиной приносило массу
открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое: он -- есть.
Открытие второе: он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились
ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка,
макароны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала
обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос <Что
приготовить на ужин?> терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я
безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась
на три кило. Любимый был подтянут, весел и всегда готов к приему пищи.
Когда он с фразой <У нас есть что-нибудь вкусненькое?> лез в холодильник
через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И
захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов
появились пакеты с надписью: <Еда мужская. 10 кг>. Купила -- и день
свободна...
Открытие третье: он прятал носки.
Надеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня
тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги портянками и не ходил
босиком. Он пользовался текстильно-чулочными благами цивилизации, но...
Придя с работы, он первым делом выискивал места поукромней и там, как
бурундучок заначку, прятал их, предварительно свернув в форме компактных
загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти
<улитки> хотя бы в ванную. С маниакальным упорством мой мужчина парковал
носки под диваном, под креслом и, похоже, готов был отдирать плинтуса,
чтобы там схоронить свои сокровища.
Открытие четвертое: он составлял завещание каждый раз, когда у него
болел зуб или начинался насморк.
Он стонал и охал, как раненый бизон. Он задыхался при слове
<поликлиника> и взывал к моему милосердию. Требовал добить его, чтобы
избавить от нечеловеческих страданий. Держа меня за руку, он благородно
советовал перед продажей покрасить старенький <Опель>. И, как настоящий
мужчина, сдерживая рыдания на смертном одре, прощался с милыми его
сердцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой
<Спорт-экспресс>.
Открытие пятое: он умел молчать.
Он мог целый вечер просидеть перед экраном телевизора и не проронить при
этом ни слова. Дай ему волю -- он, знающий два языка и имеющий высшее
образование, ограничил бы общение со мной тремя фразами: <Доброе утро,
дорогая>, <Что у нас на ужин, любимая?> и <Иди ко мне...> Справедливости
ради надо отметить, что его общение с мамой или телефонные разговоры с
приятелями тоже не отличались особым красноречием. А его взаимоотношения
с лучшим другом строились на совместном просмотре футбольных матчей и
произнесении емких комментариев:
-- Пас! Пас, я сказал!.. Ну-у говнюк!.. Вить, дай пива...
Открытие шестое: умея молчать, он не выносил тишины.
Этого парадокса я так и не разгадала. Мало того, что к музыкальному
центру он прикасался чаще, чем ко мне, -- он практически никогда не
отходил от телевизора, переключая каналы со скоростью света. От начала
до конца мой любимый смотрел только новости и спортивные передачи. Все
остальное время он щелкал пультом. Картинки в телевизоре мелькали, как в
жутком калейдоскопе. У меня кружилась голова. И упаси Господи стать на
линию между ним и телевизором. Тут же следовал резкий дипломатический
демарш:
-- Уйди с экрана!
Открытие седьмое: он ревностно охранял свою территорию.
Его владениями считались: место за столом -- раз и любимое кресло --
два. Даже гости не могли сесть на его табуретку в кухне. А бедный кот
пулей вылетал из мягкого кресла, едва заслышав знакомую тяжелую поступь.

Я границ не нарушала. Женская интуиция подсказывала мне, что лучше не
посягать на мужской трон, его священную кружку и державные тапочки. Зато
можно спрятать ненавистные гантели. Или даже сдать их в металлолом --
мой драгоценный спортсмен пропажу вряд ли заметит.
Открытие восьмое: надзор и контроль.
-- Ты с кем это говорила по телефону?.. Кто этот очкарик на
фотографии?.. Ты где была с четырех до пяти?.. Откуда у тебя эти
сережки?..
-- С подругой. Мой брат. В парикмахерской. Ты подарил...
Открытие девятое: я уже не могла часами лежать в душистой ванне.
Мой девяностокилограммовый зайчик пытался прорваться в помещение. То ему
срочно нужна была зубная щетка. То возникала экстренная необходимость
осмотреть уже два месяца текущий кран. То его интересовало, поместится
ли он рядом со мной и сколько воды вытеснят при этом наши тела по закону
Архимеда. То ему просто было скучно одному, и он поскуливал под дверью,
взывая к моей совести:
-- Я страдаю от отсутствия общения!
Но стоило только мне выйти -- страдалец тут же удовлетворенно
возвращался к своему креслу.
-- Эй, а как же закон Архимеда? -- спрашивала я.
-- Душ приму, -- сообщал милый и утыкался носом в газету.
Открытие десятое: у него росла щетина.
Росла она, конечно, и до нашего, скажем старомодно, сожительства. Но
раньше на свидания мой герой приходил гладко выбритым, а теперь я
наблюдала его почти круглосуточно... У меня начала шелушиться кожа на
лице.
Открытие одиннадцатое: он не помнил наших праздничных дат!!!
Совсем. Амнезия. Выборочные провалы в памяти. Он помнил день взятия
Бастилии, день техосмотра и день собственного ухода в армию, но дата
моего рождения никак не могла закрепиться ни в одном из его полушарий.
Впрочем, он пропустил бы даже Новый год, если бы не повсеместный
ажиотаж.
-- На улицах появились тетки с елками. Пора закупать шампанское, --
делал он глубокомысленные выводы.
Открытие двенадцатое: он оказался страшно непрактичен.
Он не умел планировать наш бюджет. Уйдя за едой, приносил пять бутылок
пива, пакетик чипсов и стаканчик мороженого. Стеснялся брать сдачу. На
рынке не умел торговаться. Покупал все, что впаривали ему ушлые бабуси.
А однажды вместо картошки принес розы. Я только вздохнула.
-- Я тебя люблю, -- сказал он, протягивая цветы.
Открытие двенадцатое с половиной: он меня любит...
В общем, жизнь с мужчиной -- это как игра в шахматы. Непрерывный блиц с
не вполне ясными правилами.
-- Так конь не ходит.
-- Глупенькая... А как, по-твоему, ходит конь?
-- Буквой <Гы>...
-- Это пусть сосед буквой <Гы> ходит. А я пойду вот так...
-- С каких это пор новые правила?
-- С прошлой минуты... Я сказал. Ходи, любимая...